Расширенная конфискация по новым правилам

Разговоры о расширении возможностей для конфискации состояния, накопленного преступным путем, ведутся в Молдове не первое десятилетие. Президент Майя Санду реанимировала идею, выступив с инициативой совершенствования этого механизма. Акцент сделан на облегчении процедуры конфискации активов, полученных в результате коррупционных действий.

Предполагается, что незаконно нажитое имущество можно будет изъять по упрощенной схеме у самих коррупционеров, членов семьи, третьих лиц и контролируемых компаний.

Еще каких-то 25 лет назад по решению суда у семьи осужденного могли вывезти из дома едва ли не всю мебель, вплоть до последней кровати. Впоследствии конфискация имущества была фактически отменена в Молдове и ряде других постсоветских стран. Данная мера преподносилась в виде гуманизации системы наказаний. Но на практике результаты оказались иными. Отказ от конфискации мало отразился на неимущих преступниках, которым, как правило, практически нечего терять. В то же время, увереннее себя почувствовали коррупционеры, в особенности из числа высокопоставленных чиновников.

До недавнего времени в Молдове конфискация практически не применялась. Во многом из-за того, что закон обязывал правоохранительные органы доказывать факт преступного приобретения имущества. Коррупционеры же давно научились применению разнообразных схем, позволяющих спасти свои активы. В результате причиняется ущерб госбюджету, недополучающему колоссальные суммы. Кроме того, меняется смысл такого понятия, как неотвратимость возмездия за преступление, поскольку коррупционер и его окружение продолжают пользоваться капиталом, полученным незаконным путем.

Да и наказание за эту разновидность преступлений во многих случаях весьма символическое. В январе 2022 г. Центр юридических ресурсов Молдовы обнародовал результаты исследования, в ходе которого были изучены более 400 решений Высшей судебной палаты (ВСП) по делам о коррупции, вынесенные в течение последних нескольких лет. Как оказалось, 8 из 10 человек, осужденных за коррупцию, не проводят ни дня в тюрьме. При этом, отмечает председатель организации Владислав Грибинча, подавляющее большинство – 93% дел, которые были рассмотрены ВСП, — касаются актов малой коррупции с точки зрения ущерба. И только около 7% дел относятся к большой коррупции.

В действующем Уголовном кодексе есть понятие «специальная конфискация», которое оговаривает изъятие объекта нарушения, или объекта, используемого для совершения преступления. В этой роли, например, может выступать автомобиль, если на нем везли нелегальное имущество. Расширенная же конфискация затрагивает другие виды активов, заработанные при коррупционных действиях и преступлениях, связанных с отмыванием денег, незаконным оборотом наркотиков, торговлей оружием и людьми. В поле зрения правоохранителей попадают счета в банках, акции, недвижимость и прочие активы.

Молдова затягивала введение расширенной конфискации до 2014 г. Соответствующий закон был принят под давлением со стороны партнеров по развитию, так как это было одним из условий для достижения безвизового режима с Евросоюзом. При разработке молдавского варианта конфискации учитывались рекомендации действующей при Совете Европы международной организации GRECO (Группа государств против коррупции, в состав которой входят все европейские страны и США). Эти же правила о конфискации имущества и орудий преступления применяются в ЕС, одной из последних их ввела Румыния в 2012 году.

Идею ужесточения правил для тех, кто не может доказать легальность средств и приобретенного имущества, Майя Санду высказывала неоднократно на протяжении последнего года. По ее словам, действующий закон содержит препятствие, которое усложняет процедуру конфискации капиталов у лиц, обогатившихся незаконным путем, и дает им возможность сохранить свои активы. «Де-факто они продолжают владеть имуществом, передав его третьим лицам. Предложенный парламенту законопроект направлен на устранение этого пробела», — уточняет Майя Санду.

Правоохранители подтверждают, что сталкиваются со сложностями при конфискации имущества в рамках дел о большой коррупции. В одном из таких случаев Агентством по возвращению активов, добытых преступным путем (ARBI) арестованы 52 объекта на сумму более 486 млн леев, принадлежащие Владимиру Плахотнюку. Среди них 11 автомобилей, десятки жилых и нежилых зданий, 5 пакетов акционерного капитала, а также 4 банковских счета. Из общего количества активов, арестованных ARBI, большинство находится в Молдове (41), остальные– в Швейцарии (7), Франции (1) и Румынии (3).

Адвокат бывшего лидера Демпартии дошел до Конституционного суда, требуя признать нарушение прав фактического бенефициара этого имущества. Он обжаловал наложение ареста на активы некоторых лиц, не имеющих статуса в уголовном деле о банковском мошенничестве. Однако все жалобы были признаны неприемлемыми. В ARBI отмечают, что процесс взыскания преступных активов будет завершен после принятия судом решения о конфискации.

На заключительном этапе к процессу возврата или продажи конфискованного имущества подключаются судебные исполнители и налоговая служба. Впрочем, и здесь, как показывает практика, процедура может растянуться на долгие годы. Так, до сих пор числится неисполненным судебное решение от 2016 г. о конфискации имущества Владимира Филата на сумму более 472,5 млн леев. Речь идет о пакетах акций и нескольких объектах недвижимости в Кишиневе, в отношении которых был выдан исполнительный лист. В бюджет поступили лишь 2,263 млн леев от продажи через аукцион четырех автомобилей, остальное имущество все еще находится под арестом.

Законодательная инициатива президента предполагает, что расширенной конфискации стоит опасаться владельцам активов, которые не смогут доказать законность их происхождения. Но это не значит, что завтра постучат в дверь к каждому чиновнику, к происхождению имущества которого есть вопросы. Речь идет только о лицах, признанных виновными в совершении преступления коррупционного характера. Чтобы исполнить решение о конфискации, как и прежде, обязательно наличие вступившего в силу обвинительного приговора и объективных сведений о получении конкретного имущества преступным путем.

Согласно Уголовному кодексу, принцип расширенной конфискации распространяется на имущество, переданное осужденным или третьим лицом члену семьи, подконтрольным юридическим лицам или тем, кто знал или должен был знать о незаконном происхождении активов. К примеру, если в суде удастся доказать, что госслужащий, декларирующий скромную зарплату, построил особняк, записанный на третье лицо, в таком случае недвижимость передадут государству.

«ЛП» ознакомился с практикой ряда других стран, где применяется такая мера. Расширенная конфискация реализуется в Швеции, Финляндии, Хорватии, Македонии, Черногории, Эстонии и других странах. По оценкам специалистов, прослеживается явная тенденция в наращивании и расширении сферы распространения этого института.

В Италии, к примеру, конфискация действует уже более 30 лет и позволила государству провести активное наступление на мафию, в результате которого было конфисковано почти 10 тыс. объектов недвижимости. Итальянцам даже пришлось создать специальное агентство по контролю за имуществом мафиозных кланов.

В Норвегии существует институт расширенной конфискации: изымается все имущество нарушителя и его супруги, бывшей или нынешней, если не будет доказана законность его происхождения. В США подобным образом карается более 60 преступлений, если существуют доказательства, что имущество было приобретено в период совершения преступления и законные источники его получения отсутствуют.

Новый законопроект вызвал как положительные, так и негативные реакции. Многие считают, что его следовало согласовать с Венецианской комиссией, а также вынести на общественные консультации. Сторонники поправок отмечают, что в Молдове давно надо было облегчить процедуру расширенной конфискации, в особенности в отношении родственников и бизнес-партнеров коррупционера. По их мнению, если закон начнет действовать и появятся первые громкие случаи, возможно, это остановит потенциальных преступников. Сегодня многие легко идут на совершение коррупционных действий, осознавая, что даже в случае осуждения они спустя короткий срок вернутся к своим материальным благам.

Как говорят критики инициативы президента, границы применения этих мер размыты, что ведет к рискам двусмысленной интерпретации закона. Едва ли не большинство их доводов сводится к тому, что Молдова не готова к упрощению конфискации, поскольку правоохранители получат дополнительные рычаги для давления на должностных лиц. Соответственно, возрастают риски расширения коррупционного поведения в секторе юстиции, а также использования закона в карательных целях, в том числе для устранения неугодных и повышения гибкости политических оппонентов.

Бывший вице-министр юстиции Николае Ешану обращает внимание, что вопросы уголовного правосудия не относятся к компетенции президента. Он ссылается на позицию Венецианской комиссии, которая считает, что в парламентской стране право главы государства на законодательную инициативу является проблематичным с точки зрения баланса власти. «Президент имеет право законодательной инициативы, но это стоит толковать как право во исполнение полномочий президента. Когда глава государства вносит законопроекты, не касающиеся его компетенции, это означает вмешательство в полномочия других органов, что несет большие риски. Каждый орган власти должен заниматься своим делом», — говорит Ешану.

В то же время в своем исследовании Центр юридических ресурсов не рекомендует ужесточать наказания за коррупцию. Это не означает, что не следует применять и сопутствующие санкции, помимо основных, такие как расширенная конфискация. Авторы анализа считают, что необходимо выделить достаточные ресурсы для борьбы с большой коррупцией. Следует также проанализировать практику судебных инстанций, в особенности феномен частого назначения коррупционерам условного тюремного заключения. По мнению экспертов, применение краткосрочного заключения будет эффективнее, чем долгосрочное, но условное.