Юрий Гуменюк
LP: — По последним данным, леса в Молдове занимают 400 тыс. г или порядка 11% территории страны. Насколько ситуация проблемна?
— Для страны с умеренно-континентальным климатом площадь лесов не должна быть меньше 20%. К примеру, в Румынии она составляет 33%, в Германии, Италии и Франции — 32%, в Испании — 37%. По своей лесистости Молдова почти на одном уровне с Угандой, Уругваем, Мали. Даже в Великобритании, где сплошные каменистые острова, площадь лесов достигает 13%.
В нашем случае основная причина слабой лесистости — не в эрозии почвы или в ухудшении качества сельхозземель. Площадь лесов у нас исторически небольшая, но стабильная.
LP: — Вы были предпринимателем, далеким от лесного дела. Почему Вас это заинтересовало, и с чего все началось?
— С мечты посадить настоящий, живой, смешанный лес — не посадку «для отчета», а экосистему. Мы, команда единомышленников, нашли участок площадью в 5 га возле села Похребя, которую нам выделила примэрия Кошницы. Земля была тяжелая — засоленная, карбонатная, глинистая, с низким содержанием гумуса, заросшая сорняками. Бывшее пастбище, превратившееся в пустырь. Денег на посадку не хватало, средства собирали через краудфандинг и мелкие донаты, по $10, по 20 леев. Так были собраны около 7 тыс. евро, которых не хватало на технику, саженцы, ручные работы. Общий бюджет первого проекта составил 30 тыс. евро.
Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что тогда мы не до конца разбирались в том, что делаем. Просто посадили дуб, потому что он красивый. Но не проанализировали почву, не учли другие факторы. Нам просто повезло, что дуб прижился.
Лес не растет сам по себе. Лесоводство — это инженерная наука, в ней есть свои нормы, правила и формулы. Дерево может само вырасти в лесу, где есть лесная почва, где молодняк защищен от ветра и получает влагу от корневой системы других деревьев. Тогда как посадка однолетних саженцев в поле, на деградированной почве, под открытым солнцем и продуваемой всеми ветрами — это совершенно не естественный для природы процесс.
LP: — Говорят, ваши саженцы приживаются на 90%. Как вам это удается?
— Средняя приживаемость у нас 85%. Все начинается с анализа почвы. Мы делаем бурения на глубину 30, 60 и 90 см. Почему так глубоко? Потому что деревья уже на второй год пускают корень на 60 см, а потом на метр. И если внизу глина или карбонат, дерево не выживет. Мы берем минимум шесть проб с каждого участка, потому что даже на 5 га условия могут сильно различаться: в низине будет одно, на склоне — другое. Затем берутся анализы химического состава, кислотности, влагоемкости почвы. Только потом — выбор пород. Тот же дуб не везде растет: на известняке, например, он погибнет. Там лучше приживается липа, граб или гледичия.
Все анализы отправляем в лабораторию, после чего наши специалисты интерпретируют их. Они могут на основании анализа сказать, будет ли здесь расти, например, ясень, липа или красный дуб. Три человека работают с нами постоянно, еще семь — как привлеченные эксперты. Каждый участок облесения сопровождается проектом на 50-70 страниц: с анализами почвы, схемами, формулами, картами ухода за саженцами.
LP: — Что происходит после посадки леса?
— Комплексный уход, без этого саженцы не приживутся. Мы всегда исходим из худшего сценария, представляем, что будет аномальная засуха, и все под это подстраиваем. Используем гидрогель — он увеличивает приживаемость на 5-7%. Удобрения из морских водорослей — еще на 4-5%. Глубокая обработка почвы повышает эффект до 30%. Поливаем, защищаем, вносим удобрения в нужной дозе. Все это вместе дает 80-90% приживаемости даже на сложных землях, в отличие от государственных лесхозов, где этот показатель на уровне 30%.
При этом уход обеспечиваем два года после посадки. Первый год — ручной полив, прополка. Второй год — контроль, формировка, возможно, частичная подсадка. Если за саженцами не ухаживать, то ничего не выживет. Мы давно усвоили: 10% работы занимает посадка леса, а 90% — уход за ним.
LP: — Сколько стоит посадить 1 гектар леса?
— Цена зависит от рельефа местности, его плотности и прочих факторов. Если делать все по науке, с уходом на 2 года, то в среднем — 10 тыс. евро за гектар. Это — с учетом анализов, подготовки, использования техники, закупки саженцев, зарплат. Есть участки, где цена может быть выше. Например, в Рошкань участок был с сильным уклоном: там трактор не мог пройти, пришлось укреплять, делать террасы — первый раз со времен СССР. Нашли мину, вызвали саперов. В итоге, все переделывали, деревья посадили осенью, весной провели уход. Там сейчас зеленый, красивый лес, но какой ценой!
Кстати, Агентство «Moldsilva» в своих отчетах указывает сумму посадки в 6-7 тыс. евро за гектар, но это без учета допосадки, амортизации техники и других издержек. В итоге их посадки обходятся не дешевле наших, но выживаемость, как я отмечал, у них в разы ниже.
LP: — Какой лес вы чаще всего сажаете? И где берете саженцы?
— Мы сажаем только смешанные леса — минимум 5-6 пород на одном участке. Это и дуб черешчатый, и ясень, и липа, и гледичия, и айва японская, и махалевка (вишня), и кустарники — лох серебристый, кизильник, шиповник, жимолость. Некоторые из них фиксируют азот, другие задерживают влагу, третьи — кормовая база для птиц и мелких животных. Мы создаем биоценоз. Мононасаждения — это прошлый век. Такие леса погибают от вредителей и засухи, а смешанные живут.
Что касается поставщиков, работаем с частными питомниками, которые под наш заказ выращивают нужные сорта. Некоторые породы выращиваем сами.
Цена саженцев варьирует от 3,6 до 18 леев, но в среднем на покупку одного растения уходит 7-8 леев.
В основном, ориентируемся на открытую корневую систему, саженцы с закрытой корневой системой (выращенные в контейнере) у нас не приживаются. Мы провели эксперимент: посадили тысячу саженцев с закрытой системой — 90% погибли. В Румынии их выращивают под солнцем, а у нас — в тени, и саженцы не закалены.
Так что в Молдове пока нет массового производства качественного посадочного материала с закрытой системой.
LP: — Как в этом деле вы взаимодействуете с «Moldsilva»?
— У Агентства «Moldsilva» есть 24 лесхоза, каждый из которых зарабатывает, в основном, на продаже древесины. Т. е. наши лесхозы — это не про увеличение лесопокрытой площади, а, скорее, про заготовку древесины. Все 24 предприятия живут за счет рубок, программа облесения для них вторична. Лесхозы торгуют дубом, ясенем, акацией как дровами, так и мебельным сырьем. Около 70% всех деревьев, которые сажает сегодня Moldsilva — это акация.
LP: — Поэтому в Молдове так много акации?
— Да, это неприхотливое растение, которое не требует ухода и быстро растет. Его сажают, чтобы отчитаться по гектарам, не думая о биоразнообразии. Вырубают ценные породы и сажают акацию, это преступление против экосистемы. Мы поднимали этот вопрос на недавнем Лесном форуме, но реакция пока слабая.
LP: — У вас механическая посадка или вы сажаете леса вручную?
— В Молдове почти все сажается вручную, хотя это вчерашний день. Мы используем посадочную машину, которая заменяет 10 человек. Механизация — это скорость, качество, глубина и экономия. Мы перешли на нее два года назад. В будущем хотим внедрить автоматическую систему полива, особенно для юга страны.
LP: — Как вы получаете землю под посадку леса?
— Как правило, это государственные земли. С местными примариями договориться проще, у них много бесхозных, деградированных пустырей. Мы подписываем соглашение с пра-вом ухаживать за посадкой в течение 5 лет. Документ предусматривает, что земля будет переведена в государственный лесной фонд.
Отмечу, что мы тщательно выбираем, с кем работать — важна не только земля, но и человек. Мэр должен быть готов отстаивать свой лес, даже если на него будут давить через другие инстанции. Были случаи, когда к мэру приходили с предложением открыть карьер на месте новой посадки, он отказался и лес отстоял. Похожие примеры были в селе Селемет и в Глодень.
Поэтому в таком деле мы с большой осторожностью выбираем партнеров.
LP: — Как вы зарабатываете на таком увлечении? Откуда деньги на лес?
— Мы — некоммерческая организация, поэтому 80% полученных средств уходит на посадку. Остальное занимают административные расходы, покупка техники и т.д. В основном, привлекаем гранты: работали с GEF, с болгарским посольством, с европейскими фондами. У нас хорошая репутация: мы не делаем глянцевый PR, а занимаемся системной работой.
LP: — Сколько человек в вашей команде?
— Постоянных — трое: я, моя жена Галина (LP: тележурналистка Галина Попова) и проектант. Плюс временные сотрудники, помощники. Все функции четко поделены: Галя — это мозг, на ней переговоры, гранты, логистика. Я отвечаю за технологии, выезд, внедрение. Проектант — это инженер, чертежник, на нем вся документация. Мы не просто «сажаем деревья», мы проектируем экосистемы. У нас своя база данных, карты всех участков, сотни фото.
Кстати, с волонтерами не работаем. Мы это проходили: приезжают 500 человек ради селфи, затаптывают почву, сажают кое-как. После них вся работа переделывается заново. Лес — не тусовка. Мы за профессионализм и результат, а не за фотосессии.
LP: — Что планируете в этом году? Когда новая посадка?
— Новый лес будем сажать осенью, а пока идет работа по уходу за старыми участками. В июле будем пробовать листовую подкормку с дронов. У нас это новинка, хотя в Румынии ее уже применяют. Все время экспериментируем: нам важно не просто посадить, а понять, как сделать лучше, как сэкономить, как масштабировать.
Хотим запустить образовательную платформу, чтобы каждый примар знал, как грамотно озеленить село. И чтобы это был не один день в год, а постоянная работа. Для нас очень важен результат. Потому что лес — это не проект, это дело жизни. И совести.
