Суть кризиса старения в межпоколенческом неравенстве. Люди в возрасте более 60 лет владеют более чем 75% имущества и финансовых активов в Европе. Эта группа населения, составляющая четверть (а примерно через десять лет – уже треть) всех жителей Европы, в обозримом будущем будет крупнейшим блоком избирателей на национальных выборах. Кроме того, рост продолжительности жизни тормозит передачу богатств по наследству. В результате люди младше 35 лет владеют лишь 5% активов в Европе.
Пенсионеры, конечно, будут сопротивляться реформам, призванным перераспределить часть их богатств. Но они делают это в ущерб менее привилегированным молодым поколениям, которым трудно карабкаться вверх по имущественной лестнице, а пенсию они начнут получать не раньше 70 или даже 80 лет.
Власти демократических стран Европы не хотят бороться с демографическим кризисом на континенте, но руководители корпораций могли бы поискать решение проблемы. Частный сектор не может игнорировать мрачную арифметику: в Евросоюзе соотношение работников, уплачивающих налоги, и пенсионеров, получающих пенсию, снизилось с уровня, считавшегося нормой после Второй мировой войны, четыре к одному до трёх к одному, а вскоре упадёт ниже двух к одному. Этот сдвиг потребует изменений в профессиях, навыках, зарплатах, но главное – в налогах. Будучи работодателями, корпоративные лидеры станут ключевыми игроками в этом процессе. Им следует тщательно обдумать свои приоритеты и возможные подводные камни.
Хотя мы пока ещё не знаем, как искусственный интеллект (ИИ) повиляет на рынок труда и экономику, очевидно, что работодателям придётся искать баланс между сокращением рабочей силы и дефицитом необходимых навыков, с одной стороны, и необходимостью увеличить налоговые отчисления, с другой. Возможности властей навязывать новые правила и условия ограничены, поэтому частный сектор будет играть ключевую роль в формировании консенсуса по поводу новой политики. Но бизнес-группы и отраслевые ассоциации тоже избегают этой темы, вероятно, опасаясь привлекать внимание политиков к размерам корпоративного налогообложения.
Насколько больше налогов можно будет собирать и с кого, остаётся лишь гадать: волатильность политики опрокидывает прогнозные модели. Но можно спрогнозировать потребности стран ЕС в расходах. Почти 20 лет назад Международный валютный фонд подсчитал, что к 2050 году расходы на здравоохранение в Европе удвоятся, достигнув в среднем 15% ВВП. А по прогнозам ОЭСР, к этой же дате расходы на социальное обеспечение и государственные пенсии достигнут 12% ВВП.
К середине века из-за старения населения расходы стран ЕС на здравоохранение и пенсионное обеспечение начнут сильно превышать 25% всех госрасходов. А если учесть рост оборонных бюджетов, промышленную политику, необходимость перестройки системы образования и расширения жилого строительства, ужесточение налогового режима окажется неизбежным.
Бюджетное пространство у стран Европы уже ограничено, а демографический спад грозит усугубить долговой кризис вплоть до финансового краха. Но ЕС близоруко считает эти социально-экономические проблемы национальными. В результате блок мало чего достиг в формировании «общей» политики по этому вопросу, хотя речь идёт о серьёзной угрозе его целостности, а возможно, и выживанию.
Например, население новых членов ЕС в Центральной и Восточной Европе, включая страны Балтии, быстро сокращается из-за старения, низкой рождаемости и экономической эмиграции в более зажиточные государства Европы. Резкий спад, ожидаемый в некоторых из этих стран, либо положит конец столь ценимой в ЕС «сплочённости», либо потребует значительного увеличения финансовых трансфертов.
Некоторые политики заявляют, что Европе просто придётся научиться стареть элегантно, но они упускают из виду масштабы демографических потрясений. К 2070 году рабочая сила в ЕС сократится почти на четверть, и эта тенденция будет лишь усиливаться. Сегодня в ЕС и Великобритании насчитывается 80 млн человек в возрасте до 30 лет (это ядро будущего роста), а к 2080 году их будет в лучшем случае 50 млн.
Неизвестны случаи процветания экономики, в которой сокращается рабочая сила. Оптимисты надеются, что ИИ вызовет бум производительности, хотя пока что цифровая революция не смогла его обеспечить. Напротив, она увеличивает неравенство между работниками сферы знаний и менее квалифицированной рабочей силой. Сообщается, что 90 млн из 220 млн работников в ЕС нужна переквалификация.
И эта мрачная статистика – не новость. Ведущие международные институты, включая Еврокомиссию, публиковали подробные доклады, где подчёркивался демографический спад с начала века, но совершенно безрезультатно. Общественные дебаты о том, как реагировать на последствия старения населения, практически не ведутся.
Молчание европейских политиков может объясняться не только боязнью повышать налоги, но и страхами перед масштабным, тщательно спланированным разворотом иммиграционной политики. Рано или поздно избирателям придётся выбирать между динамичной, многорасовой Европой и «Старым континентом», который культурно верен своим корням, но тихо умирает от старости.
Джайлз Мерритт,
основатель аналитического центра Friends of Europe, автор книги
«Бомба замедленного действия: когда произойдёт взрыв старения населения» (Policy Press, 2025).
© Project Syndicate, 2025.
www.project-syndicate.org
