В действительности за фасадом единства скрываются существенные разногласия между регулирующими органами. Одни утверждают, что нынешние правила обещают «стабильность кладбища» — систему, которая стабильна только потому, что в ней ничего не движется. Другие предупреждают, что любые послабления чреваты повторением финансового кризиса 2007-2009 годов.
Однако взгляды меняются, и не только в США. Например, в докладе бывшего президента Европейского центрального банка Марио Драги о конкурентоспособности ЕС в 2024 году прозвучала мысль о том, что банковское регулирование теперь может сдерживать развитие. В Соединенном Королевстве регулирующим органам было предписано учитывать факторы конкурентоспособности и роста при принятии решений. Премьер-министр Кир Стармер даже попросил их представить предложения по стимулированию роста, что похоже на просьбу к адвокату написать любовное письмо.
Но что эти изменения означают на практике? Придут ли политики США, Великобритании и ЕС в конечном итоге к подходу, который, по их мнению, совместим с Базелем?
За последние несколько недель мы получили редкую возможность заглянуть во внутренние споры, которые центральные банки обычно держат за закрытыми дверями. После того как Мишель Боуман, новый заместитель председателя ФРС США по банковскому надзору, изложила свой подход к регулированию, ее предшественник, который по-прежнему входит в Совет управляющих, быстро выразил несогласие. Чиновники ФРС могут чувствовать себя неловко, когда их разногласия озвучиваются так публично, но в данном случае прозрачность оказалась поучительной.
Боуман была особенно лаконична. Ее подход, пояснила она, «заключается не в сужении нашего фокуса, а в его заострении». Под «заострением» она подразумевает сокращение персонала надзорных органов на 30%, увеличение зависимости Совета директоров от надзора на уровне штатов, резкое сокращение правоприменительной практики и полное исключение многих местных банков из Базельской системы.
Майкл Барр, предшественник Боуман, был предсказуемо критичен, указывая на то, что прошлые периоды относительного спокойствия часто приводили к ослаблению надзора, что имело «ужасные последствия». Он также утверждал, что система надзорных рейтингов ФРС смягчается таким образом, что «снижает ее силу и авторитет», создавая своего рода регулятивную «инфляцию оценок», которая заставляет банки выглядеть более здоровыми, чем они есть на самом деле. Последствия этого, по его словам, станут очевидны, когда разразится следующий кризис.
Барр, увы, уже уходит, в то время как мнение Боуман становится все более популярным. Еще одним сигналом об изменении позиции ФРС стало выступление назначенного Трампом управляющего Стивена Мирана — известного как архитектор сорвавшегося соглашения Мар-а-Лаго, целью которого было стимулирование американского экспорта за счет ослабления доллара, — который также поддерживает снижение требований к капиталу банков.
Миран выступает за снижение требований к капиталу скорее из-за монетарной политики, чем из-за проблем с регулированием. Он утверждает, что размер баланса ФРС раздувается из-за регулирования, которое загоняет создание кредитов в тень, и что рыночные силы, а не регулятивный арбитраж, должны определять, как и где создаются кредиты. Он открыто критиковал дополнительный коэффициент финансового рычага, который уже планируется отменить.
Поразительно, но Миран также поставил под сомнение надбавку к капиталу глобальных системно значимых банков (G-SIB), введенную Советом по финансовой стабильности и давно принятую ФРС. Отказ от этой надбавки означал бы серьезный сдвиг в регулировании, учитывая, что она является основным инструментом политики ФРС.
На данный момент невозможно сказать, приведет ли такой отказ к появлению нового режима в США, который в конечном итоге будет несовместим с Базелем III. Глобальные надзорные органы умеют оформлять отступления от международных стандартов как незначительные отклонения, когда этого требует целесообразность. Но такая гибкость обычно проявляется при краткосрочных отклонениях, а не при одобрении преднамеренного поворота в противоположном направлении.
Перед тем как покинуть пост председателя ФРС, Клаас Кнот, которого многие считают преемником президента Европейского центробанка Кристин Лагард, сделал суровое предупреждение американским банкам, выступающим против реформ Базеля III, так называемого «Базельского эндшпиля». По его словам, если «Базель III» распадется, то вместе с ним может распасться и эквивалентность регулирования. Такой исход, по словам Кнота, в конечном итоге ударит по американским банкам, которые «больше не смогут извлекать выгоду из открытых и взаимодоступных рынков». Яснее не скажешь: подрыв «Базеля» будет стоить дорого.
Прислушаются ли к этому предупреждению, еще предстоит выяснить. Теперь, когда линии сражения очерчены, предстоящая политическая конфронтация покажет, по-прежнему ли американские политики ценят благоразумие, а не политику.
Говард Дэвис,
бывший заместитель управляющего Банка Англии, является профессором Sciences Po.
© Project Syndicate, 2025.
www.project-syndicate.org
