Евросоюз входит в число наиболее амбициозных политических проектов в истории. И во многом он один из наиболее успешных: он открыл эпоху беспрецедентного мира и процветания на континенте, который веками страдал из-за вооружённых конфликтов. Однако на фоне геополитической напряжённости и углубляющихся экономических проблем успехи ЕС поблёкли.
В широко обсуждавшемся прошлогоднем докладе о конкурентоспособности Европы его автор, Марио Драги, бывший президент Европейского центробанка и премьер-министр Италии, сетовал на растущее отставание ЕС от США по экономическим показателям и глобальному влиянию. Сократить это отставание будет непросто, особенно учитывая, что президент США Дональд Трамп явно намерен оспорить фундаментальные принципы политики ЕС.
Однако наиболее фундаментальную угрозу своему будущему Европа, похоже, создаёт себе сама. Начиная с Европейского объединения угля и стали (ЕОУС) и заканчивая введением евро, европейская интеграция (а также стабильность и процветание, которым она способствует) всегда опиралась на прагматичные, постепенные, проектно-ориентированные подходы. Но на рубеже веков ситуация изменилась: главным для Европы стали «ценности», а не конкретные индикаторы (экономические показатели, технический прогресс, геополитическое влияние).
Сегодня европейские власти выглядят абсолютно безразличными (а иногда даже враждебными) к росту экономики, к инновациям и сотрудничеству. Примером стало регулирование технологий. Вместо поиска общего языка с партнёрами-демократами (администрация бывшего президента США Джо Байдена, несомненно, интересовалась идеей обуздания крупных технокомпаний) лидеры ЕС увязли в разногласиях, а в итоге решили действовать в одиночку. Потратив огромное количество политической энергии, они написали широкие директивы, в том числе законы «О цифровых услугах» и «О цифровых рынках». Но эти правила могут оспаривать правительства других стран. А поскольку технолидеры сегодня тесно сотрудничают с Трампом в формировании глобальной политической повестки, регулировать их станет ещё сложнее.
Когда высоким принципам позволяют диктовать политику, возникает проблема: результаты часто оказываются оторваны от экономических, технических и социальных реалий. Более того, регламенты технологий в ЕС обычно разрабатываются и утверждаются до того, как регулируемые технологии или отрасли достигнут полного развития. В регулируемых отраслях часто вообще нет европейских компаний. В итоге Европа стала мировым лидером в определении стандартов для цифровой экономики, но её роль в технологических разработках и производстве мала. Принятый ЕС «Общий регламент по защите данных» считается образцом для других стран, но при этом больших дата-центров в ЕС гораздо меньше, чем в США. И хотя в ЕС самый продвинутый в мире режим регулирования искусственного интеллекта (ИИ), на территории союза почти нет фирм, разрабатывающих ИИ.
Узкие, «ценностные» подходы могут привести к принятию решений, которые не учитывают насущные потребности людей (или даже резко им противоречат), что приводит к отчуждению и недовольству. Наверное, самый яркий пример – это энергопереход. В ЕС зафиксирован самый низкий в мире уровень выбросов парниковых газов (в пересчёте на единицу ВВП) и самое сильное сокращение выбросов за последние десять лет. ЕС установил самые амбициозные в мире целевые уровни сокращения выбросов, и, судя по всему, только в его экономике будет существовать значительный углеродный налог.
Но при этом в Европе цены на энергоносители – одни из самых высоких в мире, они значительно выше, чем в США. Отставание от США примерно на четверть объясняется налогами и платой за углерод в ЕС. Неудивительно, что высокие цены на энергоносители спровоцировали забастовки и протесты в ряде стран ЕС, обеспечив популистские партии сильными лозунгами для митингов.
Ценностные подходы ЕС, возможно, ослабляют и его глобальное влияние. Лидеры Европы обычно уверены, что размеры рынка ЕС обеспечивают их сильным рычагом влияния на другие страны. Но размер рынка не наделяет рыночной силой автоматически. Как Европа собирается играть ведущую роль в определении глобальных стандартов для передовых технологий, если она их не производит? Если Китай и США договорятся о том, как регулировать (или как не регулировать) ИИ, что с этим сможет поделать Европа? Как максимум, она может попытаться «защитить» своих потребителей, но ценой их изоляции. Компания Apple уже отложила запуск новых функций с ИИ в Европе из-за антимонопольных правил ЕС.
Для преодоления надвигающихся проблем Европа должна вернуться к своим корням. Ей следует проводить прагматичную политику защиты общих интересов. Например, в 1950-е годы Европа интегрировала угольную и сталелитейную отрасли в единый рынок, а сегодня ей надо интегрировать технологический сектор и объединить цифровые ресурсы. Кроме того, цифровое и экологическое законодательство Европы следует пересмотреть и реформировать (а не только упростить) так, чтобы оно стало совместимым с эффективностью, динамизмом и справедливостью. Меры, подобные механизму CBAM, следует отложить, начав диалог с развивающимися странами.
Всё это не означает, что Европа должна отказаться от роли автора мировых стандартов. Наоборот, выбрав более практичные подходы, опирающиеся на понимание реального мира, Европа сможет выполнять эту роль эффективней.
Жан-Пьер ЛАНДО,
бывший заместитель управляющего Банком Франции, сейчас профессор института Sciences Po.
© Project Syndicate, 2025.
www.project-syndicate.org
