Конкретно, первая поправка устранила условие установления отсутствия рецидива экспертным судебным психологом и исключила запрет на применение акта амнистии, в том числе к лицам, совершившим чрезвычайно тяжкие преступления. Вторая поправка исключила условие отсутствия риска рецидива. Третья ввела понятие замены наказания, применяемого к лицам, осуждённым к пожизненному лишению свободы.
Поправки условия для ходатайствования об амнистии изменили, сделали их более «гибкими». Хотя позднее парламент соответствующим толкованием отменил собственные решения, в четверг, 24 июля, КС окончательно признал поправки в закон неконституционными.
Запрос в Конституционный суд был направлен ещё Ионом Мунтяну в должности генерального прокурора. Позже он подал в отставку — после указа главы государства о его назначении судьёй Высшей судебной палаты.
Заместитель генпрокурора Серджиу Бригай считает, что «замена наказания в случае осуждённого с риском рецидива без реальной оценки общественной опасности может представлять собой серьёзное упущение в исполнении государством своих обязанностей».
Заместитель Генпрокурора Серджиу Бригай: «Такая мера должна оцениваться с позиции принципа пропорциональности, закреплённого в Конституции, а также с учётом обязанности государства защищать основные права других лиц — в частности, право на жизнь и физическую неприкосновенность, гарантированные Конституцией, …и принимать эффективные меры защиты от угроз со стороны других лиц».
Также Генеральная прокуратура не исключает нарушений в процессе принятия поправок к ст. 7 Закона об амнистии. В частности, речь идёт об абзаце (2), который, якобы, был исключён из закона с нарушением регламента парламента. В результате есть расхождение между текстом, проголосованным в парламенте, и текстом, опубликованным в «Monitorul Oficial». В приложении к отчёту парламентской комиссии значилась редакция, в которой речь шла только об отмене пункта b. Однако в опубликованной версии исчез весь абзац (2). Именно отмена этой части закона расширила круг лиц, подпадающих под амнистию.
«Вопрос крайне серьёзный. Хотя был принят текст с отменой только пункта b, в «Monitorul Oficial» опубликован закон, отменяющий целый абзац. Вы работаете в государственной структуре, у которой очень серьёзные и важные для общества обязанности. Можете себе представить ситуацию, в которой вы обсуждаете одно, а в документе появляется совсем другое?», — поинтересовалась у прокурора председатель КС Домника Маноле.
«Считаю, что такая практика недопустима. Согласно позиции Генпрокуратуры и имеющейся у нас информации, в этом случае были допущены определённые нарушения. Мы обратились в Антикоррупционную прокуратуру с просьбой проверить эти обстоятельства. Теперь компетентный орган должен дать правовую оценку происходившему. …Объяснение может быть только одно: в определённой степени процедура принятия закона была сфальсифицирована. Другого объяснения у меня нет», — ответил Бригай.
На вопрос Маноле о том, «насколько серьёзна отмена всего второго абзаца статьи, что, по сути, не было проголосовано в парламенте?», прокурор сказал, что внесёнными изменениями в целом была открыта возможность воспользоваться актом помилования в том числе подозреваемым, обвиняемым, подсудимым или осуждённым за совершение умышленного преступления в местах заключения и даже совершившим преступление против несовершеннолетних. «По нашему мнению, это достаточно серьёзно», — заметил Бригай.
Что интересно, за этот проект и в первом, и во втором чтении проголосовали все депутаты, находившиеся в зале, в том числе от оппозиции. Как отметила тогда председатель юридической комиссии парламента Олеся Стамате, предложения для второго чтения «были согласованы с Министерством юстиции и Департаментом пенитенциарных учреждений, и они содержатся в отредактированном тексте закона».
«Это очень долгожданный закон, тем более что сейчас, в условиях чрезвычайной ситуации, очень многим осуждённым не могут быть рассмотрены дела о досрочном условном освобождении, хотя у некоторых из них срок уже подошёл», — сказала тогда депутат Анна Раку, член Комитета ООН против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания.
Другая поправка в закон об амнистии предполагала исключение из текста фразы «при отсутствии риска рецидива». Комиссия по правовым вопросам её одобрила, а 29 июля 2022 года парламент проголосовал за неё. Но изначальный проект касался внесения изменений в Уголовный кодекс, в то время как впоследствии добавленная поправка касалась Закона об амнистии — то есть совершенно другой области законодательства. Иными словами — её содержание выходило за рамки первоначального проекта. Следовательно, и эти «изменения подлежат признанию неконституционными», — решил КС.
К «избиению младенца» (юридической комиссии парламента) на заседании КС присоединился и другой судья — Николае Рошка. Он поинтересовался, была ли запрошена позиция Генпрокуратуры к поправкам к закону об амнистии. На что Бригай ответил, что к обсуждаемым поправкам в Закон об амнистии Генеральная прокуратура не представила никакого заключения и даже не получала соответствующего запроса от авторов.
Свою версию ответа на вопрос, почему амнистирование осуждённых проходило без участия прокурора, на днях дал бывший генпрокурор Александр Стояногло в эфире Cinema1.
«Прокурор — ключевая фигура, ответственная за реализацию государственной политики в сфере уголовного преследования и исполнения наказаний. Однако кто-то преднамеренно исключил его из этой процедуры. Почему? Потому что в этой «формуле» прокурор — неудобная фигура… Я проходил это в моей практике — по каждому случаю амнистирования человека прокурор писал специальный рапорт. …Есть системные проблемы, которые надо устранить — не для того, чтобы кого-то наказать, а для того, чтобы не допускать этих вещей впредь», — отметил Стояногло.
Logos Press обратился к бывшему председателю парламентской комиссии по вопросам права, назначениям и иммунитету Олесе Стамате с просьбой прокомментировать решение КС.
Олеся Стамате: «Интересный факт — Конституционный суд в этом же составе в 2023 г. принял решение, где указал, что данные положения не поднимают вопросов, а сейчас — постановил обратное. Это если говорить о сути поправок. Если говорить о процедуре, о том, что некоторые изменения были внесены посредством более широких по спектру законопроектов — то КС постановил, что процедура была нарушена. А в таком случае суд сможет признать неконституционными множество законов, одобренных нынешним парламентом, так как не раз поправки, которые только косвенно касались основного законопроекта, были приняты парламентом. Самый свежий тому пример — поправки насчёт защиты журналистов. Они были внесены в последний день и проголосованы на последнем заседании парламента 11 июля в законопроект, который не имел никакого отношения к этой теме. По сути, это всего лишь попытка ещё раз указать на «единственного виновного», хотя проблема совсем не в законе или его поправках, а в том, как применялся этот закон. Но, видимо, это никого не интересует».
Ранее Стамате предложила создать комиссию по расследованию того, как проводилась амнистия пожизненно заключённых, и, не дождавшись положительной реакции коллег-депутатов, провела собственное расследование — «Правда об амнистии».
«Вывод по итогам проведённого расследования прост: существует механизм, целая схема на уровне пенитенциарной системы. И речь идёт не только о тюрьме в Резине, где содержатся осуждённые к пожизненному заключению, но и о других учреждениях. Там тюремная комиссия, вместе с «отобранными» адвокатами и при участии некоторых представителей судебной системы, знала, как провести через процедуру амнистии осуждённых, не подходящих под установленные законом критерии. В то же время тем, кто действительно заслуживал амнистии, было отказано», — заявила Олеся Стамате в передаче Gonța Media на YouTube.
В апреле этого года Министерство юстиции дало пояснение относительно применения правовых положений об амнистии и условно-досрочном освобождении некоторых лиц, осуждённых к пожизненному заключению. «Механизм условно-досрочного освобождения, в том числе для лиц, осуждённых к пожизненному заключению за чрезвычайно тяжкие преступления, всегда предусматривался и Уголовным кодексом и действует независимо от Закона об амнистии», — говорилось в сообщении.
По данным Минюста, 9 человек, осуждённых на пожизненный срок, были освобождены из-под стражи. К ним были применены положения Уголовного кодекса. Из них: 3 были оспорены, 2 апелляции удовлетворены, 1 человек был возвращён в пенитенциарное учреждение, местонахождение одного предстоит установить, а ситуация по одному находилась на рассмотрении. При этом были проведены: смена руководства Национального управления пенитенциарных учреждений и служебное расследование; приостановка работы комиссий по амнистии в Резине и Кахуле и проверка всех дел по пожизненно осуждённым; пересмотр психологической оценки и мониторинга риска рецидива и др.
В апреле этого года парламент в двух чтениях одобрил закон о толковании ст. 7 Закона об амнистии, который вступил в силу немедленно. Согласно толкованию, осуждённые, наказание которым было смягчено или сокращено, не могут быть условно-досрочно освобождены до истечения полного срока. Эти нормы распространяются и на тех, кто уже успел воспользоваться поправками.
То есть, решение Конституционного суда представляет собой толкование законодательных норм, которые уже утратили силу. Большой вопрос еще и в том, решает ли оно серьёзные, системные проблемы — в правоприменении, контроле за пенитенциарной системой и даже в парламентских процедурах. А еще любопытно, почему принято именно такое решение и именно сейчас.
