С начала карантинных мер появилось множество предположений о том, как они повлияют на рынок труда. А он повел себя весьма странно и не совсем адекватно. Но – только на первый, поверхностный взгляд.
Первая странность – работодатели, судя по данным официальной статистики, дружно бросились в пандемию поднимать зарплаты. Средняя зарплата по экономике выросла во втором квартале почти на 8%. На столько же снизилась среднесписочная численность персонала, как задекларировали предприятия.
Вторая странность – работники предпочли не участвовать в «военных действиях» по сохранению рабочих мест, и «покинули поле без боя». Точнее – потеряв заработок, ушли с рынка предложения рабочей силы. На время или навсегда, пока не известно.
И самое странное – безработица в Молдове во время ограничительных мер резко пошла на спад. Общий уровень безработицы в РМ по МОТ снизился в годовом выражении с 4,5% до 4,2%, зарегистрировав наиболее тревожные всплески среди молодежи (13%) и в городской местности (19%).
После введения режима самоизоляции работу потеряли почти 10% из тех, у кого она была в докарантинный период. Всего же введение ограничений так или иначе затронуло четверть занятого в национальной экономике населения страны. При этом сказать, сколько из них уже нашли новую работу, сколько стали экономически неактивными, частично занятыми, а сколько пополнили непосредственно ряды безработных, очень сложно. Даже - опираясь на данные официальной статистики, представившей специальное исследование о влиянии пандемии на рынок труда. Опросы дают более тревожную картину, чем на самом деле, из-за того, что мотивация участвовать в них всегда выше у тех, с кем что-то негативное уже произошло, хотя общие тренды они могут отражать верно.
Адаптация рынка к экономическим шокам дается нелегко. Как и предсказывали эксперты, население после некоторого всплеска интереса к регистрации статуса безработного довольно быстро отказалось от этой идеи, предпочтя неопределенность статуса «технической безработицы» или полного отсутствия признаков экономической активности. Особенно это коснулось тех, чей труд не мог быть переведен на удаленку. В результате, по данным НБС, произошли существенные сдвиги: на сопоставимые величины (8-9%) сократился общий потенциал и занятость рабочей силы. Особенно пострадала сфера услуг, как частных, так и государственных, в которой до введения ограничительных мер было задействовано 509 тыс. человек, а после – 455 тыс. чел. Для понимания – всего во втором квартале в отечественной экономике статистика насчитала 821,5 тыс. человек занятого населения (сокращение - 8,8%).
Поведение работодателей не сильно изменилось, по сравнению с прошлыми кризисами. В первую очередь работодатели стали использовать уже ставшие для них традиционными инструменты подстройки — сокращение зарплат и рабочего времени, прибегая к увольнениям лишь в крайних случаях. Такой подход к экономии трудовых издержек в кризис сложился у нас и во многих других постсоветских странах еще в 1990-е годы, когда происходил переход от плановой экономики к рыночной.
С тех пор во всех последующих кризисных эпизодах оплата и продолжительность труда сильно проседали, а занятость и безработица реагировали крайне слабо. Для иллюстрации можно привести все предыдущие и нынешний показатели по безработице - они даже не шелохнулись, в отличие от благополучного западного рынка. А показатели падающей занятости компенсируются миграционным оттоком экономически активного населения и иждивенческими настроениями.
Этот способ никем не спускался сверху и был выработан участниками молдавского рынка труда спонтанно: и работники, и предприятия исходили из того, что в кризисных условиях снижение оплаты — это меньшее зло по сравнению с увольнениями. Очевидно, это случилось и сейчас – когда стоимость рабочей силы уменьшается, стимулы к ее «сбросу» ослабевают. Фирмы все чаще вместо увольнений прибегают к снижению оплаты и неполной занятости. Это способствует консервации занятости и позволяет избегать взрывного роста безработицы. Но не вселяет надежду на возрождение стимулов к достойному труду в местных условиях.
Число уволенных или оставшихся без материального обеспечения, но с «местом работы» после объявленного государством локдауна пока косвенно подтверждают данные о числе зарегистрированных безработных на бирже труда. Хотя не обратившихся за пособием было гораздо больше. За 8 месяцев 2020 года в территориальных подразделениях по трудоустройству Национального агентства занятости зарегистрировано 58 295 соискателей, из них 34129 безработных, это составляет 58,5% от общего числа обратившихся. Только 32% соискателей обратились в агентство впервые, сообщает ведомственный источник. За этот же период количество трудоустроенных агентством безработных составило 5716 человек. В базе данных ведомства на конец августа содержится 8411 вакансий. И их количество, по сравнению, например с майской и июньской статистикой потребностей работодателей, снижается.
Поэтому данные о росте средних зарплат по экономике, скорее, основаны на плановых повышениях окладов сотрудников бюджетной сферы. Майского традиционного пересмотра минимальной заработной платы в реальном секторе не произошло. В реальном выражении, с учетом инфляции, средний уровень зарплат в годовом выражении повысился неощутимо (+2,9%). Официальная статистика еще выйдет с расчетами уровня доходов молдавских граждан. И будет интересно сравнить динамику доходов и потребления в первом полугодии с мировой картиной всеобщего сокращения потребительских расходов.
Кризис предложения и спроса на рынке труда, как свидетельствует статистика, отразился на теневой занятости в период пандемии, уровень которой существенно (на 6,4%) снизился в годовом выражении. Число работников, получающих зарплату «в конверте», тоже снизилось до незначительных 6,5% сотрудников. Причем, их распределение осталось прежним - в сельском хозяйстве (60,3%), строительстве (11,5%), торговле (9,1%) и промышленности (8,8%). Это может означать, что неформальный труд первым попал под каток кризиса наличности, и что такие сотрудники оказались наиболее незащищенными.
Еще одним «антивирусным» способом адаптации рынка труда, наряду с временными увольнениями и удаленной работой, стала частичная занятость. Эта практика, по статистике, широко применялась работодателями, тем более что позволяла существенно экономить на фонде оплаты, независимо от интенсивности и качества труда. Частичной занятостью в Молдове было охвачено 7,8% от общей численности занятых, что в 2 раза выше уровня прошлого года (3,9% во втором квартале 2019 года). А число деклараций о трудоустроенных за границей родственниках или людях, ищущих там работу, во время пандемии сократилось на четверть. Об этом заявили статистике немногим свыше 80 тыс. человек.