Перед уходом на летние каникулы парламент утвердил Закон «О процедуре установления нарушений в области предупреждения отмывания денег и финансирования терроризма и порядке применения санкций». Он вступает в силу спустя шесть месяцев после его официального опубликования - 12 декабря т.г.

Закон «О предупреждении и борьбе с отмыванием денег и финансированием терроризма» применяется в Молдове с 2007 года. Новый его вариант разработан в 2017 году в соответствии с европейским законодательством, как того требует Соглашение об ассоциации с ЕС.

Принятый нынешним летом закон переносит на молдавскую почву положения европейских директив, а также дает возможность привести в действие рамочный закон от 2017 года. В нем, в частности, есть статья, которая предусматривает штрафные санкции за подобные нарушения. До появления уточняющего закона она не могла применяться. Плюс его и в конкретных описаниях нарушений. До сих пор этого не было ни в основном законе, ни в других нормативных актах.

Необходимость в принятии подобного закона было одним из условий предоставления Молдове макроэкономической помощи ЕС. С другой стороны, закон, регулирующий эту область, давно был нужен Молдове для большей открытости. Европа уже работает в подобных правовых рамках, а страны, которые не хотят внедрять эти стандарты, попадают в ее «черный список». В результате в них снижаются возможности привлекать инвестиции, подчеркивают эксперты.

Спорный подход к идентификации рисков

Тем не менее, как закон 2017 года, так и последний нормативный акт были восприняты бизнес-сообществом сдержанно. Связано это с тем, что ранее в Закон о предупреждении и борьбе с отмыванием денег и финансированием терроризма было внесено несколько нововведений. В частности, обязанность по идентификации рисков была переложена на отчетные единицы, которые утверждают результаты их оценки, периодически актуализируют и представляют Службе по предупреждению и борьбе с отмыванием денег или органам с функциями надзора за отчетными единицами – НБМ и НКФР.

Некоторым экспертам такой подход видится спорным. Они подчеркивают, что бизнес должен зарабатывать деньги, а выявлять правонарушения - правоохранительные органы.

Меры предосторожности в плане сомнительных сделок применяются отчетными единицами, как к новым, так и к старым клиентам. Теперь это представление службе информации не только по денежным переводам от 500 тыс. леев и выше, как того требовал прежний закон, но и по операциям с наличностью. Ее движение они должны отслеживать, начиная от 200 тыс. леев и выше. А также подтверждение личности клиентов на основании данных, полученных из независимого источника. В закон включено и положение о необходимости идентификации выгодоприобретающего собственника.

Кроме того, отчетные единицы обязаны сохранять все данные, касающиеся национальных и международных сделок, в течение пяти лет после их завершения. При этом эта информация должна быть достаточной для обеспечения возможности восстановления каждого действия или сделки так, чтобы при необходимости служить доказательством в процедурах законного разбирательства.

Согласно закону, изменена и процедура идентификации сомнительных сделок. Каждая отчетная единица сама должна оценить риски своих клиентов, инструментов и услуг и после этого принимать решение, вступать ли с ним в коммерческие отношения. Раньше они лишь рапортовали обо всех транзакциях, а расследовала их служба. Так было в случае с «ландроматом» и банковской кражей.

Изменились и временные рамки идентификации подозрительных сделок. Раньше служба могла заблокировать средства на 5 рабочих дней, и продлевать затем через суд этот срок до 30 рабочих дней. В соответствии с новым законом, общий период идентификации составляет 65 дней – 5 рабочих дней по решению отчетных единиц при обнаружении риска, плюс 30 - по решению директора службы и еще 30 дней - при продлении срока через суд.

Для исполнения закона предприятия должны были внести изменения в политику продаж и переходить от работы с наличностью на использование банковских карточек. Это дает возможность отслеживать движение денег и анализировать информацию. Такова международная практика, и одна из целей этого закона - распространить ее у нас. Безналичный расчет освобождает отчетные единицы от обязанности сообщать о них службе.

Если же они будут работать с наличными, им придется нанимать сотрудника для отправки информации в службу. При этом идентификация предполагает сбор обширного списка личных данных клиента. Порог по сделкам в размере 200 тыс. леев кажется экспертам слишком низким. Устанавливали лимит несколько лет назад, с тех пор инфляция обесценила его, поэтому логично было бы его повысить, считают они.

«Мягкие» только для Европы

Но главное, что насторожило новых фигурантов закона, - непредставление информации влечет, в зависимости от обстоятельств, дисциплинарную, административную, гражданскую или уголовную ответственность. При этом Служба по предупреждению и борьбе с отмыванием денег (или НБМ и НКФР в части определенного круга отчетных единиц) наделяется правом налагать санкции, в зависимости от тяжести нарушения, вплоть до отзыва у предприятия лицензии. Кроме того, для нарушителей предусмотрены значительные штрафы. Они должны, как минимум, в два раза превышать размер полученной выгоды.

Закон 2020 года также вызвал критику представителей бизнеса. Неприятие объясняется скоростью, с которой он был принят. Первая редакция была обнародована осенью прошлого года, но не была представлена заранее для изучения, и у бизнеса не было возможности ознакомиться с ним и высказать свое мнение. Но больше всего критика закона вызвана размером штрафов, которые они считают огромными по меркам Молдовы.

«Бизнес-ассоциации приложили много усилий, в частности, Ассоциация европейского бизнеса (EBA) и Американская торговая палата (Amcham), чтобы закон пересмотреть и улучшить, - говорит партнер международной юридической компании Vernon David Роман Иванов. - Была организована встреча в рамках Экономического совета при премьер-министре, на которой представители делового сообщества задали вопрос о размере санкций. Авторы закона сослались на мнение международных консультантов и на то, что эти санкции – самые мягкие в ЕС».

Взволновали бизнес и положения о субъектах закона. «Речь идет об ответственности юрлиц и должностных лиц, что объяснимо, - продолжает Роман Иванов. - Но закон предусматривает и прямую ответственность работника отчетной единицы. Простая сотрудница, в ответственность которой входит принятие документов для открытия банковского счета, может подпасть под действие закона. Она должна проверить данные конечного бенефициара на основании огромного пакета документов. При обнаружении ошибки налагаемые штрафы велики».

Кроме того, бизнес озабочен тем, что наложение санкций в значительной степени вменено в обязанности Службы по предотвращению и борьбе с отмыванием денег и НБМ с НКФР, соответственно. А из процедуры опротестования практически был исключен суд. В результате его оставили лишь для отзыва лицензии. На этом настаивали представители бизнес-сообщества, потому что в первоначальном варианте решение службы вступало в силу сразу после его принятия. «В последней редакции закона прописано, что такое решение вступает в силу с момента вынесения решения контролирующего органа, но подлежит исполнению с момента окончательного судебного решения», - уточняет эксперт.

Он обращает внимание на еще одно изменение. В законе 2020 года прописано, что с момента вступления его в силу статьи Кодекса о правонарушениях, в которых до сих пор были предусмотрены штрафы, аннулируются. «Это логично, потому что в законе есть положения о санкциях, но, с другой стороны, Кодекс о правонарушениях прописывал не только размеры штрафов, но и процедуры их опротестования, сроки, права, обязанности сторон и т.д. – объясняет Роман Иванов. - В тот момент, когда штрафы из кодекса переносятся в закон, они не подпадают под его действие. Тот факт, что штрафы сейчас в законе, а не в кодексе, уменьшает права субъектов. Многое из того, что предполагалось в кодексе, закон не предусматривает».

Волнует бизнес и факт, что закон вступает в силу через полгода после опубликования, и у него мало времени для подготовки и приведения в соответствие процедур. Необходимо разработать и утвердить специальные политики, проверить их на соответствие закону. В настоящий момент бизнес-ассоциации проводят семинары и конференции для своих членов.

Кто ответит за ошибку?

В законе прописаны санкции за ненадлежащее определение конечного выгодоприобретателя отчетными единицами либо за отсутствие процедур по их определению. «Крупные финансовые учреждения справятся с этим объемом работы, - говорит Иванов. - Но речь о нотариусах, адвокатах, страховых и аудиторских компаниях и аудиторах-физлицах. Думаю, им будет достаточно сложно и затратно».

Тем более, что с идентификацией конечного выгодоприобретателя могут возникнуть проблемы. В Молдове соответствующий регистр ведет Агентство госуслуг. «Когда ты регистрируешь компанию, то в декларативной форме под свою ответственность заявляешь, кто является конечным выгодоприобретателем, - объясняет партнер международной юридической компании Vernon David. - Агентство не проверяет и не требует подтверждающих документов. Хотя эта информация может оказаться недостоверной. А если выгодоприобретателем оказывается другой человек, а иных источников проверки информации нет, как будет применяться это положение? И кто ответит за ошибку? Закон этого не прописывает. В ходе встречи нам обещали усовершенствовать процедуры сбора информации, что прозвучало достаточно расплывчато, как и некоторые положения закона».

А вот как комментирует ситуацию Сергей Темрин, директор аудиторской компании «Концепт»: «Я понимаю, что, если мы подписали соглашение об Ассоциации с ЕС, то должны выполнять его требования. Хотя экономику нашей страны не сравнить с экономиками стран-членов ЕС, мы вводим драконовские штрафы («вилка» от 4500 леев до 5 млн евро). Так, неприменение мер предосторожности по идентификации и проверке личности выгодоприобретающего собственника влечет наложение штрафа в размере от 20 000 леев до 5 000 000 евро в леевом эквиваленте. Все остальные санкции примерно в таких же размерах. Это кино из какой жизни!?»

Он указывает и на «резиновый состав преступления, где нет никакой четкости и определенности». «Одна надежда, что имитация борьбы с отмыванием денег смягчит негативный эффект «закручивания гаек», - резюмирует Сергей Темрин. «Никто не отменял толкований закона, поэтому посмотрим, как он будет работать», - дополняет Роман Иванов.